САН-ФРАНЦИСКО 2033: у тебя не будет ничего и ты будешь счастлив

Научно-фантастический рассказ Джеймсона Лоппа, профессионального шифропанка, соучредителя и технического директора Casa.

“Доброе утро.” Меня нежно разбудил успокаивающий женский голос моих умных часов. Он немного механичкский, но в нём есть индивидуальность и очарование.

«Сегодня понедельник, 31 октября 2033 года», — продолжает он. «Ваш еженедельный базовый доход в размере 3432 долларов зачислен на ваш счёт. 1049 долларов США были удержаны в счёт выплаты вашего студенческого кредита. Вашему домовладельцу, Блэкстоуну Хэтэуэю, было перечислено 2300 долларов».

Вот дерьмо… Это немного больше, чем на прошлой неделе, пора бы уже сделать ещё одну корректировку инфляции.

Я выскальзываю из своей подземной капсулы на окраине Сан-Франциско. Группе венчурных компаний удалось провалить все попытки построить многоэтажное жильё, поэтому идти было некуда, кроме как вниз. Почему я до сих пор живу в этой адской дыре? Да потому что я не могу позволить себе вырваться за рамки системы безопасности, которая позволяет мне выжить.

В прошлой жизни я был копирайтером в газете San Francisco Chronicle, но такую работу давно делает искусственный интеллект. The Chronicle стала знаменитым пропагандистским рупором правительства: “Федеральное правительство говорит, что вы должны искать работу. Федеральное правительство заплатит вам за эту работу. Федеральное правительство устанавливает минимальный уровень вашего дохода, который обеспечит вам базовый уровень жизни, о чудо! Федеральное правительство также устанавливает потолок вашего дохода, чтобы вы не могли изменить своё место в их великой схеме. ФРС — ваш друг. ФРС вас кормит. ФРС заботится о вас.”

Я надеваю очки iGlass базовой модели. Они настолько дёшевы, потому что сделаны из обычного стекла, а не из Gorilla Glass. Все носят какие-то очки iGlasses. Хотя белые воротнички часто переходят на iContacts, а один процент выбирает постоянные глазные имплантаты, в просторечии называемые iEyes. Но все модели работает по одному и тому же принципу: они совмещают ваше зрение с информацией из Интернета так, что где бы вы ни находились, вы могли узнать всё о том, что находится вокруг вас.

Я нехотя направляюсь в тёмную кофейню на Терк-стрит, где иногда устраивают выступления фрилансеров. Куда бы я ни посмотрел, мой взгляд дополняется рекламой, парящей в пространстве. К счастью, FedGov требует, чтобы непрозрачность рекламы iGlass не превышала 50% из-за проблем с безопасностью, которые она может вызвать, но затруднённый рекламой всё равно сильно раздражает. Я бы с удовольствием обновил блокировщик рекламы, но реклама покрывает стоимость очков.

Я решаю во время прогулки убить двух зайцев и посмотреть новости. Конечно, не от рупоров Федерального правительства — я тщательно отобрал множество независимых журналистов, за которыми можно следить в Твиттере. Однако сам я больше в Твиттере не пишу — это слишком рискованно. Хотя Первая поправка всё ещё защищает нас, но это всего лишь означает, что меня не могут посадить в тюрьму за мои твиты. Распространение мнений, противоречащих официальному, лишило бы меня доступа к ряду жизненно важных служб. Например, имея безусловное право на универсальный базовый доход (UBI), у меня не будет права иметь счёт в ФРС… а без него получать выплаты очень сложно. Ещё более худшим возможным результатом было бы, если бы Apple отключила мои iGlass; это было бы равносильно тому, что мне отрубили мне одну конечность!

Прокрутив всего лишь дюжину твитов вглубь своей ленты, я физически падаю вперёд. Инстинкты всё-таки берут верх, и лицом до земли я не долетаю, удержавшись на четвереньках. Когда боль от ушибленных коленей и содранных ладоней током проходит по всему телу, моей первой мыслью является облегчение от того, что мои iGlass не разбились. Я оглядываюсь и вижу завёрнутого в рваные одеяла бездомного, лежащего на дороге. Я бы, как обычно, от всей души обматерил этого урода за то, что мешает ходить. Но он явно не в этом мире и пребывает где-то в глубинах метавселенной, чтобы отрешиться от печальной реальности своей жизни. Я усмехаюсь, вспоминая давнюю пропаганду в поддержку универсального базового дохода, которая утверждала, что это решит проблему бездомных. Эти пропагандоны, должно быть, не слышали фразу: «Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить». Для некоторых открытые улицы оказались предпочтительнее, чем капсулы, вызывающие клаустрофобию.

Я продолжаю свой путь, делая пометку, чтобы найти сменные штаны. Моя одежда постепеннно изнашивается. Прошли годы с тех пор, как я мог позволить себе новую одежду. Даже подержанная одежда становится все более недоступной, поскольку спрос превышает предложение из-за политики Федерального правительства, которая ограничивает импорт в попытке увеличить рабочие места в отечественном производстве… которые автоматизация практически уничтожила.

В наши дни в этой грязной части города не так много работы — большинство работодателей были поглощены мегакорпорациями или закрылись, когда не смогли конкурировать с облачным искусственным интеллектом, который мог бы обеспечить оцифрованную рабочую силу за гроши. Но каждая крупица дохода помогает, и пока я продолжаю заполнять заявки, откликаться на предложения по проектам на платформах фрилансеров и общаться как сумасшедший, в надежде, что однажды, возможно, всё изменится и для меня.

После долгого дня бесплодной охоты за предложениями работы мне приходится спешить в магазин на углу, чтобы купить еды, прежде чем эти целевые средства будут аннулированы из-за бездействия. Большому Брату нравится видеть высокую динамику в экономике – мы не можем просто оставлять деньги без дела! По крайней мере у меня нет средств, близких к тому уровню, при котором мне надо было бы беспокоиться, что на меня переведут на отрицательные процентные ставки, применяемые к счетам однопроцентников.

После того, как вы набрали достаточное количество продуктов высокой переработки на неделю, пришло время платить. Ушли в прошлое очереди на кассы, датчики магазина уже подсчитали сумму, пока я кладу товары в сумку. Когда я приближаюсь к запертому турникету, возникает секундная пауза: iGlasses сканируют мою сетчатку, чтобы авторизовать платёж и пройти брандмауэр KYC. ФРС пришлось ввести это несколько лет назад, после того, как недобросовестные люди перестали сообщать о смерти членов своих семей и продолжать тратить их пособия.

По пути домой, шагая через самый захудалый район города, где почти нет патрулей Федерального правительства, я слышу голос из переулка.

— Псссс. Хорошие продукты. Вы ищете яйца на рынке?

Конечно, было бы здорово хоть раз съесть немного несинтетического белка! Я смотрю на товар этого человека, но мои iGlass не отображают цены. Я также не могу увидеть его социальный кредитный рейтинг. Странно… Этот парень использует технологию маскировки?

— Может быть, — отвечаю я. — Сколько за дюжину?

— Я прошу 50 сатов, плюс-минус, — говорит он.

О, парень! ФРС не одобряет использование несанкционированной валюты!

— У меня нет сатов. Сколько долларов?

— Извините, доллары — это слишком рискованно, я не лицензированный торговец. Слишком много проблем от ФРС. Они буквально ищут предлог, чтобы выдернуть из под меня ковёр. Но даже если это у них не получится, я не могу позволить себе 20% разового налога, который они взимают с транзакции. Биткойн лучше, его не касается всё это безумное дерьмо центробанка.

Я отворачиваюсь, чтобы обдумать свои варианты. Могу поспорить, что Федеральному правительству было бы интересно узнать об этом уклонисте от уплаты налогов… но мои iGlass внезапно показывают тревогу, обрисовывая в общих чертах лицо женщины, которая только что прошла мимо.

Перед глазами прокручивается сообщение:

«ВЫДАН ОРДЕР НА АРЕСТ. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ в размере 50 000 долларов США. ФРС разыскивает Карлу Дженнингс за участие в торговле на черном рынке».

Мой пульс учащается. Эта сумма обеспечит некоторую финансовую подушку безопасности и, возможно, её даже хватит для внесения залога за капсулу с полностью оборудованной кухней. Лучше слишком много не думать о философских проблемах. Хотя Карла и не причинила мне прямого вреда, она работает против общественного блага, эгоистично игнорируя директивы ФРС.

— Принимаю работу — отвечаю я со вздохом.

— Мэм, извините, но мне нужно, чтобы вы пошли со мной, — говорю я, выуживая из кармана несколько стяжек. Она убегает.

— Стоять на месте! — кричу я, бросаясь в погоню. Она быстрее меня, потому что я стараюсь не наступать на тротуары Федерального правительства — каждый шаг протоколируется, а плата за микротранзакции списывается с вашего счета ФРС в режиме реального времени.

Когда я вот-вот потеряю свою жертву из виду, я быстро прикидываю в уме и решаю, что расходы на тротуар стоят потенциального вознаграждения. Я догнал и наконец я схватил её на Маркет-стрит. Я оглядываюсь вокруг, есть ли кто-нибудь в пределах слышимости.

— Брось, — шепчу я.

— Пошел ты! — плюет она в ответ. Мне нужно взять ситуацию под контроль, поэтому я затягиваю стяжки на её запястьях. Она яростно кричит, пока я обыскиваю её вещи.

— Что у нас здесь? — восклицаю я, вытаскивая из ее сумочки печатную плату размером с большой палец.

— Пожалуйста, не надо! Это мои единственные сбережения, которые защищены от ФРС!

— Биткойн, да? Я уверен, что мог бы использовать несколько сатов, будь это чуть раньше. Увы, федералы уже знают, что я вас задержал. Агенты будут здесь через мгновение. Они заставят вас разблокировать этот неавторизованный кошелек.

Я вижу панику в ее глазах — она знает, что произойдет, если федералы не смогут получить доступ к ее личным ключам. Годы работы в шахтах данных, чтобы она заплатила штрафы. О, иронично…

Но я должен оставаться сильным ради нашей переживающей трудности экономики. Для ФРС мало что имеет значение, кроме вытеснения надёжных денег в эти трудные времена. Несмотря на то, что это противоречит моим собственным интересам, у меня нет другого выбора, кроме как продолжать принимать миссии по борьбе с криптовалютой, чтобы ее можно было вывести из обращения.

Бормоча себе под нос, я передаю Карлу агентам ФРС и вижу, что награда зачислена на мой счет. Она рыдает и вырывается, пока её утаскивают. И всё же я набираюсь сил и представляю себе последствия, которые могут возникнуть, когда общество пытается действовать без стабильной, централизованной финансовой системы. Мы все в одной лодке, здесь нет места эгоизму.

Идя домой по извилистой тропе, чтобы избежать как можно большего количества тротуаров Федерального правительства, я размышляю о том, как за десятилетия изменился мир. Трудно поверить, что этот район когда-то был колыбелью движения шифропанков, которое породило криптовалюту и сильные анти-ФРС настроения.

Ветры перемен оставили эти идеалы позади, и сторонники Федерального правительства теперь контролируют все аспекты жизни общества. Конфиденциальность и суверенитет — не более чем далёкие воспоминания. У FedGov есть мандат по борьбе с конфиденциальностью, запрещающий всё программное и аппаратное обеспечение, которое обеспечивает криптовалюту и безопасный обмен сообщениями. Даже тем, кто все ещё цепляется за прошлое, трудно избежать слежки за плотной сеткой датчиков, встроенных в каждый технологический продукт, каждый магазин, каждый дом, каждую улицу.

Сегодняшняя работа не изменит мою жизнь, но, по крайней мере, позволит мне купить себе новую одежду. Мне придется радоваться мечтам о том, что мой федеральный лотерейный билет выиграет в этом месяце и мой универсальный базовый доход будет повышен до уровня индивидуального комфорта плюс прибыль…

©Джеймсон Лопп (Jameson Lopp), 28 октября 2022

Оригинал: Bitcoin Magazine

Перевод: Wandering Thinker

Комментарий переводчика: А он точно фантастический, господа фейсбукеры, вконтактеры и хвиттеряне?